Дуэт для солистов
Николай Фоменко редактирует комедию
В прошлые выходные в филиале театра им. Пушкина прошла премьера спектакля “Академия смеха” по пьесе современного японского драматурга Коки Митани в постановке нового худрука театра Романа Козака. Ход сделан беспроигрышный. Козак начал не с большой сцены, где было бы гораздо тяжелее собрать зал, а со сцены филиала. Две звезды - Андрей Панин и Николай Фоменко - в зале на сто мест, один акт, многообещающий сюжет в японском колорите. В аншлагах можно не сомневаться.
Крошечная сцена отгорожена от зала легкими японскими домами, сплетенными из тонких веток. Мягкий ковер, по которому актеру ходят, как и положено японцам, босиком. 1940 год. Драматург некоего театра под названием “Академия смеха” приходит к цензору, чтобы получить разрешение на постановку своей комедии. Цензора пьеса категорически не устраивает. Драматург готов на любые исправления, лишь бы дойти до премьеры. Персонаж Панина – трепетная натура, патологически паникующая в аскетическом антураже чиновной приемной. Цензор Николая Фоменко похож на бесстрастную японскую статуэтку: неподвижное тяжелое лицо, презрительно оттопыренная губа, внимательный суровый взгляд. Драматург юлит и вьется вокруг своего монументального мучителя – кажется, что силы явно неравны. Но все же переделка пьесы превращается в захватывающий поединок, в котором угадывается начало прекрасной дружбы.
Николай Фоменко – комический актер от бога. Он именно тот клоун, в котором с легкостью угадывается второе и десятое дно, который одинаково талантлив в образе клоуна трагического и комического. Актер, знающий о смехе почти все, особенно интересен в роли человека, напрочь лишенного чувства юмора. Трогательно-комическую историю о случайно залетевшей к нему в дом вороне Мусаси цензор расскажет с тем же каменным лицом, что и о рабочем движении в Манчжурии. Даже в танце цензор сохраняет начальственную неподвижность.
"Академия смеха" - спектакль о природе творчества. Именно это необъяснимое качество делает уязвимым монументального цензора и распрямляет согбенную спину опасливого драматурга. Унижение и неудачи не имеют никакого значения - важен только конечный результат.
В процессе мучительной переделки пьеса становится все лучше и лучше. Финальный вариант текста, из которого цензор потребовал выбросить все, способное вызвать смех, оказывается лучшим из всего написанного. Непривыкшие к улыбке мышцы лица цензора осваивают новое выражение. Меняется и панинский дрожащий драматург – завтра ему уходить на фронт. В интонации цензора появляются непривычно просительные нотки – он вовсе не готов отдать войскам человека, открывшего ему неведомый и прекрасный мир. Цензор даже пытается спасти творца от призыва. В финале спектакля забыто все: и угроза гибели драматурга, и служебные инструкции цензора. Усевшись с ногами на стол, бывшие противники придумывают новые ходы для комедии, которая, может быть, никогда не будет поставлена. Но время остановилось: смех не знает ни страха, ни тлена.
У Романа Козака есть реальный шанс победить легендарное проклятие Алисы Коонен. Не слишком удачный опыт театрального руководства в театре им. Станиславского явно не прошел для режиссера даром. Кроме репертуарных "долгов", задуманных еще до прихода нового худрука, в планах Козака постановка "Ромео и Джульетты" с собственными учениками из Школы-студии "МХАТ". А следующей премьерой филиала станет спектакль Кирилла Серебренникова по свежей английской пьесе с Ингеборгой Дапкунайте в главной роли. Словом, «Академия смеха» вновь открыла хорошо забытый старый театральный маршрут.